Колбаса как химический снаряд

Cразу после Отечественной войны постановлением Совета Министров СССР на химический завод в Чапаевске, делавший дотоле боевые отравляющие вещества, была наложена епитимья - изготавливать редкий по качествам полимер поливинилиденхлорид. Иприт с люизитом отодвинув в сторону, отважно взялись за работу. Через много лет задача производства поливинилиденхлорида была переброшена в Сталинград на только что построенный химический завод "Каустик" (да что там завод - целую Сталинградскую ГЭС возвели для того, чтобы из поваренной соли вытаскивать электролизом хлор и заводить его в новый полимер). Там, на заводе развернулась настоящая Сталинградская битва за новый полимер. Продолжается она и поныне. Обществу об этом, правда, не докладывали. Его, общество, просили не беспокоиться, потому как у не известного ему полимера было обнаружено просто удивительное качество – он мог пропускать одни газы и не пропускать другие. Ну, например, давать дорогу кислороду и задерживать углекислый газ.

Несмотря на то, что за последнее десятилетие многое у нас в стране успело утонуть, советская власть в том числе, полимер под названием поливинилиденхлорид вынырнул. Создателям, правда, пришлось пойти на жертвы. Ну, например, чтобы материал был более пластичен, его соединили с другим хлорным полимером - поливинилхлоридом (ПВХ), о котором мировое сообщество – спасибо Гринпису - уже что-то слышало. А вот с тем, что в полимере остается какое-то количество непрореагировавшего мономера моновинилиденхлорида (МВДХ), энтузиастам - создателям полимера пришлось смириться. И они смирились, забыв, правда, известить наше общество, и теперь в тот полимер заворачивают колбасы по крайней мере на двух столичных мясокомбинатах - Бусиновском и "КампоМосе". При сем колбасники против правил не играют - такую упаковку им разрешил использовать Минздрав.

Между тем пока полимер секретно плавал под водой, жизнь не стояла на месте. В 1970-е годы в научной печати Англии уже задавался вопрос о причинах того, что у белых мышей, использовавшихся для изучения "полезности" материалов из нового полимера, наблюдались случаи развития гемангиосаркомы печени и почек. Канцерогенный эффект проявлял не сам мономер МВДХ, остаточные количества которого всегда существуют, а продукты его превращения в организме мышей. Впрочем, на тот научный вопрос ответа никто не дал.

К сожалению, вывод о том, что "необходимы дальнейшие более углубленные исследования по изучению канцерогенных свойств МВДХ при длительном его поступлении в организм", прозвучавший уже по-русски в журнале "Гигиена и санитария" (1980 год, №3, с. 56 - 58), тоже остался без ответа.

Еще один вопрос - о регламентации остаточного мономера МВДХ в упаковочных материалах для пищевой промышленности - раздался в 1988 году в трудах киевского института ВНИИГИНТОКС, который был головным в вопросах безопасности полимеров. Звучало это так: "В целях безопасного использования сополимерных упаковочных материалов, предназначенных для контакта с пищевыми продуктами, разработка гигиенических регламентов для винилиденхлорида является актуальной и необходимой" (Гигиена применения, токсикология пестицидов и полимерных материалов. Сб. научн. трудов ВНИИГИНТОКС: Киев, 1988. С.168 - 172).

Институт тот вскорости оказался за границей, а наши проблемы остались с нами. Одна из них - насчет того, кто должен платить за грошовую экономию промышленных фирм, которым не нравятся упаковки из полиэтилена и полиамидов и хочется подешевле - из поливинилиденхлорида. Платит, как ни странно, все общество, которое, уступив экономным фирмам, вынуждено возиться с горами отходов хлорорганической упаковки.

Наука много лет назад доказала, что сжигать завалы упаковок из поливинилиденхлорида и ПВХ нельзя, потому что потом не спасешься от высокотоксичных веществ - диоксинов, которые с неизбежностью восхода солнца образуются при сжигании. В таких же странах, как Россия, опасные хлорсодержащие полимеры сгорают не в мусоросжигателях, поскольку таковых в стране по существу просто нет (имеется всего несколько штук, в том числе в Москве, хотя лучше бы их не было, потому что о диоксинах создатели думали меньше всего). Сжигание отходов этих полимеров происходит "диким" образом - на бесчисленных свалках и во дворах.

Такая практика неизбежно приводит к росту диоксинового фона, а вследствие этого - к общему понижению иммунного статуса жителей. Так что из-за непонимания обществом глубины проблемы отходов хлорсодержащих упаковок и грошовой экономии фирм мы все обречены терпеть захламленность городских территорий хлорсодержащей упаковочной рванью. На ее утилизацию налогоплательщик тратит те самые деньги, которые сэкономили хитромудрые фирмы. А за последствия немудрящего сжигания тот же налогоплательщик расплачивается своим здоровьем. Пониженный иммунитет городских жителей - это не миф, а реальность, связанная с диоксинами, появляющимися при сжигании отходов, в особенности хлорсодержащих.

Минздрав без формализма отнесся к торговой активности завода "Каустик" (Волгоград) и особенно его дочерних ЗАО, чья любовь к более дешевым упаковкам из хлорсодержащих полимеров для колбас становится опасной для общества. Протокол гигиенических исследований, который был подготовлен в Москве для ООО "Силд Эйр", датируется 28 января 2000 года. А уже 31 января 2000 года Минздрав выдал "гигиеническое заключение" на "пакеты из многослойных термоусадочных пленок". А про хлор - ни слова. Процесс пошел. Только ответы на поставленные выше вопросы общество так и не получило.

Со своими сомнениями я обращался в российскую прокуратуру. Ответ пришел из Минздрава. В письме от 5 сентября прошлого года заместитель руководителя департамента санэпиднадзора Н. В. Шестопалов сообщил мне, что оболочки из поливинилиденхлорида "разрешены директивой ЕС".

Не следует рассматривать настоящий текст как выпад против полимерных упаковок. На пищевом рынке имеется немало бесхлорных упаковок (прозрачных и цветных), которые неплохо справляются со своей задачей. Просто для общества далеко не безразлична (потому что небезопасна) активность тех, кто стремится поместить хлорорганические вещества слишком близко к продуктам питания.

Лев Федоров, доктор химических наук, президент Союза "За химическую безопасность", "Московская правда"